В корнях старого дуба жил в своей норке один православный ежик. А белочка наверху в дупле была неправославная.
— Милая белочка! — не раз обращался к ней ежик. — Ты не православная. Опомнись! Тебе необходимо креститься в нашей речке.
— Но я боюсь воды, — отвечала белочка, звонко разгрызая орешек.
— Надо преодолеть боязнь.
Но белочка никак не могла постичь той великой пользы, которую получит ее беличья душа после обращения в истинную веру.
Со временем ежик крестил всех зверей, жучков и паучков в лесу и всех научил одной простой молитве. «Что бы ни случилось, что бы ни произошло, объяснял ежик, — надо лишь повторять: «Слава Богу!». Даже белочка выучила эту нетрудную молитву. Ежик научил ее креститься лапкой и велел, уцепившись покрепче хвостом за ветку, класть поклоны на восток. Делать поклоны белочка соглашалась, она вообще любила физические упражнения, но вот окунаться в речку, даже ради крещения, по-прежнему отказывалась.
Однако тут Бог послал ежику помощницу в его миссионерских трудах. К норке ежика, прятавшейся в корнях дерева с дуплом белочки, прилетела Божья коровка. На головке у Божьей коровки был повязан платочек в горошек, в руках она держала четки из таких же черных горошинок, вид у нее был очень смиренный. Ежик поведал коровке о своих бесплодных попытках уговорить белочку креститься.
— С тех пор, — сказала Божья коровка, — как я узнала, что я не простой жучок, а коровка, да еще и Божья, я непрестанно молюсь Богу. Поверь мне, белочка, нет ничего слаще жизни во Христе и молитвы по четкам.
Но белочка и слушать ничего не желала, все так же прыгала, щелкала орешки и хихикала.
— Кажется, я придумал! — запрыгал вдруг обычно степенный и серьезный ежик.
Через несколько дней он смастерил замечательные четки. На длинную нитку ежик нанизал орешки и показал четки белочке.
— Они будут твои, как только ты преодолеешь свой страх, — сказал ежик.
Белочка тут же оказалась у самых корней старого дуба. Все трое — ежик, белочка и Божья коровка отправились на речку, протекавшую неподалеку от земляничной поляны. Всю дорогу белочка дрожала и хотела вернуться, но ежик показывал ей ореховые четки, и белочка шла вперед.
Наконец они добрались до их речки. Божья коровка вызвалась быть крестной матерью, а ежик крестным отцом. Они погрузили белочку в воду, прочитали необходимые молитвы, но когда дочитали их, увидели, что белочка уже не дышит. Она захлебнулась!
— Ничего! — махнул лапкой ежик. — Слава Богу!
— Да, — согласилась Божья коровка. — Ведь она умерла православной. Слава Богу!
— Слава Богу! — подхватили вокруг все листья, цветы, птицы, жучки, звери и черненькие козявочки.
Вопросы и задания после текста.
1) Одобряете ли вы поведение ежика и Божьей коровки?
2) Как вы поступили бы на месте ежика? На месте белочки?
Папо, нельзя же быть таким синхронным!
Мне подруга сегодня ссылку на это прислала. )
(Это кстати пародия) _________________ "Час от часу не легче!" - вздохнула Роза и сошла с весов.
О богобоязненный и послушливый чадушко! Приложи свою мяконькую ручонку к левой груди. Слышишь, как там что-то громко бьется? Это твое сердце! А теперь, детонька, давай проверим, христианин ли ты? Сжимается ли твое маленькое сердечко при виде обездоленных, несчастных, гонимых, попираемых, прокаженных, плачущих, страждущих и тяжко скорбящих? Оделяешь ли ты нищих копеечкой? Отдаешь ли самое дорогое, свои игрушки и любимую одежду несчастным беспризорным детям с вокзалов? Обливаешься ли слезами покаяния, когда восстает на тебя жестокий помысел съесть конфетку, а ты не сопротивляешься ему, гнусному сему и соблазнительному помыслу, и все-таки подходишь к заветному шкафчику, встаешь маленькими своими ножками на табуретку, открываешь дверцу и быстро хватаешь ее, злосчастную сию искусительницу в цветном фантике? Понимаешь ли ты, милое дитятко, что в блестящей обертке таится твоя погибель? Начинает ли твое сердце биться чаще при мысли о том, что целый день погружался ты в бездны житейского и земного, играл, прыгал, кричал, и ни разу не вспомнил о Великом Предивном и Славном Создателе Вселенной? Воздаешь ли ты благодарение за каждую прожитую тобою минуту и соделанный тобою вздох? Проявляешь ли безропотность при претерпевании болезней, кори, гриппа, ветрянки, свинки, авитаминоза? Сознаешь ли, ложась вечером в свою уютную постельку и обнимая за шею любимую, тихо благословляющую тебя перед сном матушку, что этой ночью ты, быть может, умрешь, и мягкая твоя перинка превратится в твою могилу, ибо неисповедимы пути Божий?!
Вопрос и задание после текста: Проверь, все ли еще бьется твое сердце?
Смешное чудо
Cтрастная колом стояла в горле. Черный ветер выдувал глаза. И я закрываю их, чтоб не ослепнуть и не видеть, потому что видеть больше невозможно. Зажмуриться и застыть. Терпеть не могу таких вот ослепительно солнечных, переходных, ветреных дней, середина апреля, а все еще снег, лед и это слепящее, больное солнце…
Целый год отчаянье подминало меня под себя, загоняло в черный мешок без окошек. Да и какие окошки в мешке? Трудно было дышать. Каждый раз меня снова и снова это поражало, почему, если отчаянье у меня в душе, в сердце, дышать мне трудно телом, легкими? Но есть единственный вздох, который облегчит мои страдания, — затяжка. Я затянусь этой горечью, этим дымком со странным привкусом то ли смерти, то ли травы — и поправлюсь, выздоровлю, пойму, зачем я живу. Будто кто-то настойчиво и дружелюбно предлагал этот элементарный выход: глоток горечи — и никаких мешков!
Я вела машину и все время мысленно курила, не переставая, одну за одной, приоткрыв окно, выпуская дымок на улицу. Задергивала дымные занавесочки, и видеть становилось легче. Если кто-то курил рядом, на улице или в помещении между этажами, я совсем не принюхивалась, не вдыхала с жадностью — это был их дым, невкусный, противный, чужой.
Но меня все-таки достало это, как любят говорить в церкви, искушение, жутко достало, и я спросила у вас на исповеди, помните? Можно я выкурю одну, всего одну сигарету? Просто чтобы кончилось наваждение? Пусть это будет проигрыш, но оно кончится наконец! Вы сказали с улыбкой: «Властию Бога мне данной запрещаю». А я как всегда, словно играя все ту же, давно навязшую в зубах роль: «Все равно нарушу». А вы сдержанно: «Попробуй». И я снова подумала: блин, как мало человек тратит слов, а как выходит сильно. Как мало меня уже задевает, вообще по жизни мало что задевает, а это, слава Тебе Господи, слова этого человека хоть немного еще задевают. И я обрадовалась. Так и не попробовала. Но уехал Димка. На мне всегда сказывается это одинаково: какая свобода сразу, Господи, как перестает вдруг почему-то давить на плечи (крест замужества, что ль?), но тут же рядом со свободой нарастала тоска. Невыносимая. Так хоть можно было поговорить с Димкой, просто чтоб он послушал, а так вообще уже по нулям — пустота. Потому что дети это не заполнение, а по-другому. И опять поднималось это желание, то острее, то мягче, только что-то лень было пойти и купить сигареты. Какая-то вялость меня охватила, когда дело совсем уж дошло до дела. Я ж не знала, какие лучше, какие вкусней.
В то утро я вышла из дома чинить машину. В кои-то веки поставила ее в ракушку, потому что у нее сломали двери и выломали магнитофон, а с открытыми ж дверями не поставить просто так во двор. Пришлось просить дворника Сашу интеллигентной наружности за 50 рублей, он сбил мне лед с дверей, и я заехала, заперла, но, видно, совсем уже вечером, ночью, кто-то стоял рядом с моим гаражом и курил. Он и она. У него пачка была пустой и отлетела подальше, а она оставила пачку недокуренной, сильно недокуренной, потому что, когда я пнула ее ногой, чтоб не валялся возле моей ракушки всякий мусор, из пачки веером разлетелись тоненькие длинненькие белые сигаретки. Это была судьба.
Когда я курила в последний раз, таких красивых и беленьких еще не существовало в природе. Мы курили болгарские БТ и считали это за большое счастье. Один раз я попробовала и «Мальборо» и подумала — чегой-то их все так хвалят? Мне было 16 лет. Я уже почти не могу вспомнить то время, кажется, ничего хорошего. И тогда-то я курила не так уж много, а главное, жутко картинно, даже когда одна, все равно рисуясь, смотрите, как я страдаю. Потом это кончилось, потому что церковь курение не поощряла. Легко мне было бросать, я и не привыкала. Но это, наверное, как мытарства блаженной Феодоры, которые, говорят, мы все после смерти будем проходить — любой грех оставляет в душе след, и за любой ты должен отчитаться. Раз я когда-то курила, значит, и это не выветрилось, и надо это теперь по-настоящему преодолеть. Но в том-то и дело, мне в этот солнечный апрельский день вдруг стало удивительно: с какой стати я буду это преодолевать? Это что, грех? Это не грех. У апостолов нигде про курение ни слова. Да мало ли. По сравнению с самоубийством, например, курение это грех или не грех? И потом вот сейчас попробую наконец, и все, и успокоюсь. Я подняла со снега рассыпавшиеся сигаретки, две штуки, но одна уже успела чуть-чуть намокнуть, и я оставила себе другую, сухую. Понюхала, отлично пахло хорошей сигаретой. Подержала чуть-чуть губами.
Выгнала машину, закрыла ракушку, поехала с пригорка в переулок. Вот она, белая моя, тоненькая подружка, лежит и кротко ждет меня. Я нажала прикуриватель. Прикуриватель не выскакивал назад. Вынула, посмотрела: вместо огненной спиральки — тихая серота. Не работает! Да я ж еду в ремонт, сейчас скажу ребятам, и все. Но я так долго рассказывала мастерам про двери, что до прикуривателя дело как-то не дошло. Я просто про него забыла. А когда вернулась за машиной назад, было уже неудобно. Хотя, может, это одна секунда — починить в машине прикуриватель. И сигаретка так и лежала между сиденьями, под ручником. А что спичек, что ли, нет в городе? Или, может, перестали продавать газовые зажигалки? Но надо было быстрей домой, отпускать маму, которая сидела с детьми, и глупо как-то останавливаться ради спичек, потом, может, из дома завтра принесу. Мелькнула даже мысль покурить дома, но там дети, никакого кайфа — нет, надо в машине.
Захлопывая дверь, я еще раз взглянула на свою последнюю надежду под ручником и пошла, веселая, домой. Явно наступала маниакальная стадия. Вечер прошел хорошо. Только два раза я закричала, что в принципе очень мало, только раз бросила детскую кастрюльку об пол, и от нее тут же отлетела ручка. То есть вообще сделать ничего не могут по-человечески — made in China, называется! Но Петя перевозбудился, Лиза спала не шелохнувшись, а Петя вскрикивал и все время меня звал. Он звал меня сквозь сон, но я каждый раз не знала, может, это не сквозь сон, и бежала к нему, а он стонал. Опять, что ли, магнитные бури? И через четыре бегания, в три ночи я подумала, что если не усну немедленно и Петя не перестанет вскрикивать, умру. И я стала молиться: «Господи, обещаю тебе никогда-никогда не курить, обещаю завтра, как только открою машину, выкинуть эту сигарету, только дай мне поспать. Усыпи Петю, чтоб он не вскрикивал, а я бы тоже поспала. И прошу прощенья». Петя тут же умолк, не знаю уж, поэтому или нет, но в следующий раз мы встретились только утром.
После завтрака мы втроем собрались на прогулку, оделись и спустились вниз. Нужно было немного доехать до Нескучного. Я открыла машину, завелась, машина двинулась сквозь двор, прямо из-под колеса взвился голубь. И тут я вспомнила: выбросить! Скорее! Но сигареты не было. Нигде. Здесь, вот здесь она лежала вчера под ручником! Белая полоска на черном. Пустота. Я остановилась прямо посреди двора, посмотрела под сиденьями, потрясла коврик… Петя, Лиза, вы не брали такую длинную белую трубочку с коричневыми крошечками внутри? Не брали. Правда? Правда. Да я и знаю, что не брали, не успели, мы только тронулись. Куда же тогда она делась? Господи, ты что, не поверил мне и сам забрал отсюда эту сигарету? Но я честно б ее выкинула, а если это чудо, то спасибо. Чудо вышло смешное. Батюшка! Вот и все.
Витя Иванов был плохим христианином. Не слушался учителей, не учил уроков, обижал девочек, дрался на переменах. Он приносил в школу то жвачку, то рогатку, то трубочку и пулялся во всех жеваными бумажками, а под Новый год приволок петарды и взорвал их прямо под окном директора. В общем, Витя был хулиганом. Несмотря на то, что учился в православной гимназии.
Много раз учителя пытались образумить его, повторяя ему, что дурное поведение не доводит до добра, но упрямый Витя не желал их слушать!
И что же? Вскоре у Вити заболела раком мама, потом ослепла сестра, потом парализовало бабушку и сгорел дом, а сам Витя, прыгая по лестнице, сломал ногу. Лишь в больнице, лежа в гипсе, с подвешенной к потолку ногой, Витя понял, как он был не прав. “Прости меня, Господи!” — воскликнул Витя, орошая подушку горькими слезами. В ту же секунду его мама поправилась, сестра прозрела, бабушка поднялась с кровати и пошла, знакомые подарили Витиной маме новый дом (у них оказался лишний), а Витина нога немедленно срослась. Врачи только руками развели.
Вот что значит, дети, истинное покаяние!
Вопросы и задания после текста:
1) Почему Витина мама заболела раком, сестра ослепла, а бабушку парализовало?
Ребята где вы такой забористый товар берете, ну скажите?
Я тоже так хочу.... _________________ Съесть меня хотела грусть-тоска!
Подавилась, падла, с первого куска...
— Так-то, ваше боголюбие, так, — говаривал батюшка, скача от радости (кто помнит еще сего святого старца, тот скажет, что и он его иногда видывал как бы скачущим от радости)...
Н. Мотовилов. 1844. Саровских Пустынь
1
Трапезовали. Вдруг отец Феопрепий полез под стол. И залез, и сидел там среди грубо обутых ног братии. Ноги не шевелились. Тогда Феопрепий начал лазать и дергать всех снизу за рясы. По смирению своему никто не упрекнул его. Только один новоначальный инок вопросил с изумлением: «Отче! Как прикажешь понимать тебя?»
— Хочу быть как дитя, — был ответ.
2
Старец, о котором известно было, что он прозорлив, поручил послушнику срубить тополь, росший прямо посередине монастыря. Послушник, желая постичь прикровенный смысл просьбы, сказал: «Батюшка, а зачем его рубить-то?»
— Лергия замучила, внучок. От тополиного пуха, — ответил старец и чихнул.
— Будьте здоровы, — сказал послушник и побежал за электропилой.
Ибо обладал даром рассуждения.
11
Один инок пришел к старцу жаловаться на другого.
— Он очень плохой! — сообщил инок старцу. — Сколько раз собственными глазами я видел, как совершал он тяжкие прегрешения.
Старец же перевязал грязной и вонючей тряпицею глаза брату, сказав ему:
— Накажем двух негодников — пусть созерцают и обоняют теперь душу своего хозяина.
— Подобна ли душа моя этой гадости? — вопросил брат.
— Много хуже, я просто пожалел тебя!
С той поры брат, видя кого согрешающим, немедленно приближал к лицу смердящую тряпку, которую всегда хранил теперь при себе, и получал утешение.
12
Однажды в монастырь заехали участники Всемирной конференции и за трапезой начали угощать братию колбасой, привезенной из Финляндии.
Братия нарочно отворачивалась в другую сторону, чтобы не видеть и случайно не съесть. Один старец ужасно обрадовался.
— Вот удружили старику, вот вельми, вот зело!.. — приговаривал он с набитым ртом. А сам все ел, ел, ел. И съел всю колбасу из Финляндии.
Очень удивлялась Всемирная конференция.
14
Увидев у своей кельи толпу страждущих мирян, отец Паисий бросился бежать. Резво кинулись за ним страждущие, кто-то схватил было его за кончик мантии, да упустил.
Долго бегали они так за непослушным духовником, помяли уже две монастырские клумбы, но догнать не умели и до того расстроились, что пошли жаловаться на отца Паисия игумену.
Игумен же, выйдя на крыльцо, поманил отца Паисия толстым пальчиком и говорит ему на ухо:
— Что ж ты, братец, бежишь от своих духовных чад, а?
— Не от них, отец, но от духа тщеславия, — отвечал запыхавшийся отец Паисий.
11
Один брат пришел к старцу посетовать на свою тяжелую жизнь. Когда же старец стал давать ему мудрые советы, как ему быть, брат отвечал на все: «Нет, этого я не смогу, и с этим не справлюсь, и этого не сумею».
— Эй, Леха, — позвал тогда старец своего келейника, — приготовь-ка этому манной кашки. Он очень слаб.
16
Отец Доримедонт объелся шоколадом. Шоколад ему прислала в посылке мама, и, идя с почты, отец Доримедонт потихоньку случайно все съел.
Вечером он лежал, держась за живот, и не мог уснуть.
Братия, жалея его, водила вокруг его кровати хоровод и пела монастырскую колыбельную. Но отец Доримедонт по-прежнему был уныл.
— Глядите, он держится за живот, — заметил один из иноков. — Наверное, заболел от подвижничества. Принесу-ка из холодильника шоколадку, чтобы сделать ему утешение!
— Только не это, — простонал отец Доримедонт с ужасом. — Дай мне лучше глоток подсоленной воды.
Услышав это, братия подивилась образу его жизни и увеличила пост.
10
Брат Антоний соскучился и решил жениться. «Я женюсь!» — сообщил он братии. Братия же из любви к нему не хотела отпустить его одного в грешный мир и постановила пойти с ним вместе, дабы разделить его участь. Старец же в ту пору уехал на Всемирную конференцию, и посоветоваться было не с кем.
Собрались монахи у ворот, перекрестились на прощанье на храмы, а тут и старец входит в кали-точку — вернулся с конференции.
— Благослови, батюшка, в последний раз, идем в мир жениться! — с плачем обратилась к нему братия.
— Бог благословит, ребятки, да только... — старец замялся.
— Что? Скажи нам! — Бабы — такие ...!
В тот же миг иноки разбежались по кельям.
19
Некий брат впал в искушение и, придя к старцу, сказал:
— Отче, я понял, что Бога нет, и уйду из монастыря.
Старец заплакал и сквозь слезы отвечал:
— Чадо, чадо мое! Ты так ничего и не понял. Иди куда хочешь.
Инок же остался.
20
Брат пришел к авве Аверкию и сказал ему:
— Я такой ленивый, что тяжело мне даже подняться, чтобы идти на послушание. Каждый день для меня каторга и чувствую, что скоро я совсем надорвусь от труда и самопринуждения.
— Если так тяжело ходить тебе на работу, — отвечал авва, — не ходи. Оставайся в келье и горько оплакивай свою леность. Да рыдай погромче! Увидев, как горько ты плачешь, никто не тронет тебя.
21
Рассказывали про авву Аверкия, что часто он натыкался на стены и разные предметы, имея много синяков на теле и даже лице, ибо ум его был занят созерцанием.
23
Один брат, пребывая в глубокой скорби, жаловался отцу Пахомию.
— Батюшка! Каждую ночь меня жестоко мучают бесы. Только лягу спать, закрою глаза, и вдруг так захочется курицы! Жареной, с корочкой, вокруг золотая картошечка, укропчик. Или не курицы, а просто рыбы. Финской красной рыбы с белым хлебом и маслом. Или встану на молитву, а самому смерть как хочется покурить, выкурить всего одну сигаретку. Ну, и запить чарочкой вина. Кажется, будто все силы ада, все бесы ополчились на меня...
— Браток! — отвечал, посмеиваясь, старец. — Ну какие же это силы ада, какие бесы. Бесы мучили древних отцов, пустынников, праведников и преподобных. А мы... На нас еще дьяволу тратить силы. Так что это не бесы. Это просто твои желания. Для победы над ними не нужно даже подвигов. Не нужно даже быть монахом.
— Что же нужно, отче честный?
— Сила воли, родной, сила воли. А чтобы закалить ее, каждое утро отжимайся по десять раз и обливайся холодной водой. И довлеет ти.
— А молитва Иисусова? А земные поклоны?
Но старец ничего не отвечал более вопрошавшему брату, сказав, что говорить дальше ему недосуг.
24
Отец Михей говорил: «Наступило время великого расслабления и немощи. Мы не способны ни на что и ничего не можем. Давайте хотя бы признаем это. И да помилует нас Всемилостивый Владыка».
23
Еще говорил: «Только не надо изобретать велосипеда».
26
Еще: «Нельзя веровать сквозь зубы».
27
Часто повторял: «Лучше недоесть, чем переесть».
28
Женщинам говорил: «Каждый день вари себе овсяную кашу. В кипящую воду страстей бросай крупу добрых дел; осаливая ее молитвой и услащая любовью к ближнему, помешивай лжицей рассудительности. Бог даст, к вечеру обретешь себе немного подходящей пищи».
Мужчинам же говорил: «Заряжай аккумулятор почаще, а то скоро не заведешься совсем. Тогда не поможет никакой “Ангел”».
34
Отец Иоанн куда-то засобирался. Отнес библиотечные книги в библиотеку, постирал носки, заштопал все дырочки на рясе, вычистил ботинки.
— Уж не бежать ли ты собрался? — поинтересовалась у него братия. — Уж не домой ли, к матушке с батюшкой?
— Туда, — признался отец Иоанн с улыбкою. — Везде хорошо, а дома лучше, — добавил он и в ту же минуту испустил дух.
35
Старец гулял около монастыря в лесу. Вдруг смотрит — на дороге стоит девочка с котенком в руках и горько плачет.
— Почто плачеши, чадо?
— Вот, дедушка, котенок мой сорвался с дерева и помер.
— Этот что ли? — спросил старец, тыкая пальцем в мертвого кота.
— Этот, — кивнула девочка и зарыдала еще громче.
— Да он же просто притворяется! А ну, отвечай: кис-кис-кис, ты ловить умеешь крыс?
Животное не шевелилось.
— Ах так! — рассердился старец. И выпучив глаза, закричал:
— Ну, тогда я тебя сейчас съем!
Котенок так напугался, что от страха воскрес, жалобно замяукал и спрятался к девочке за пазуху.
36
Матери Феодосии поручили ухаживать за курицами. Женщина с высшим филологическим образованием, Феодосия прежде курочек только ела, и справлялась с обязанностями плохо, претерпевая большие скорби.
Как-то раз игуменья в очередной раз громко ругала Феодосию. Как вдруг раздалось кудахтанье — серый волк, схватив курицу, убегал прочь.
— А ну-ка догони его да принеси курицу обратно! — вскричала игуменья сердитым голосом. Феодосия бросилась за волком.
— Именем Господа Моего отдай! — закричала она страшному зверю — Отдай немедленно!
Напуганный волк, видя, что за ним гонятся, повернулся и выпустил добычу. Феодосия подняла курицу и отнесла ее в курятник.
Сильно помятая, но живая, курица к вечеру совершенно оправилась. А наутро снесла золотое яичко.
— Вот, сестры, вкусите от плода послушания, — сказала матушка игуменья, показывая яичко на трапезе. Но никто не мог разбить его По некотором размышлении сестры поместили его в монастырский Музей Чудес.
37
Про отца Феофана, долгие годы жившего отшельником в дремучем лесу, говорили, что если находил он мертвого зверя или птицу, то хоронил
их по христианскому обряду, служил панихиду об упокоении «усопшей твари» и не забывал ставить на могиле крестик, сбитый из двух сучков.
39
Пасха наступила в конце апреля. Всю ночь отшельник Феофан молился, а под утро услышал, что в окна к нему стучат клювами птицы. Он вышел на улицу. На поляне перед его избушкой собрались все лесные звери — медведи и волки, лисицы и зайцы сидели рядом и сквозь прозрачные сумерки глядели на него.
— Христос воскресе! — проговорил старец, и, склонясь к мохнатым мордам, похристосовался с каждым. Затем обнимал по очереди все деревья вокруг, целовал стволы и все повторял: «Христос воскресе! Христос воскресе!»
— Воистину воскресе! — звучало в ответ.
40
Едва брат Даниил поступил в монастырь, как тяжело заболел. Братия же, зная о его неправедной прошлой жизни, молила Бога, чтобы он не умер, а еще пожил вместе с ними и имел время для покаяния. Однако вскоре Даниил перестал подниматься и был уже на пороге смерти. Братия пришла к нему попрощаться. Он долго не откликался, молча лежал с закрытыми глазами. Но внезапно очнулся:
— Что это — Пасха, братие?
— Какая Пасха, Данилушко! На дворе февраль, ты не слышишь, как завывает вьюга?
— Я слышу пение, — отвечал Даниил. — Разве это не вы поете: «Христос воскресе»? И откуда этот свет? — спрашивал он.
Иноки молчали.
В ту же ночь Данила умер. Метель улеглась, а снег по-прежнему крупно, часто падал. Укрыл весь монастырь, все дорожки, все крыши, и только с золотых скользких куполов слезал, полз мягкими комьями.
Один священник, прочитав "Патерик" сказал:
"Да каждый священник-исповедник десять таких книг мог бы написать. Но зачем это нужно? Нам нужно только каяться и стараться потихоньку меняться, а не насмехаться над собой и другими".
Книга адресована тем, "кто унывает". Но, боюсь, что такой "юмор" на стадии уныния только повредит. _________________ Делай, что дОлжно, и будь, что будет. К.Люис.
ой...вы меня опередили. я уже пару недель этой книжкой забавляюсь. про то как непослушную девочку мама зарезала уже выкладывали? с вопросами потом детишкам на ночь видимо. _________________ Всегда радуйтесь. Непрестанно молитесь. За все благодарите: ибо такова о вас воля Божия во Христе Иисусе. (1Фес.5:16-18)
Замечательная, смелая и правдивая книжка. У нас ее трудно достать, но я достала. Кучерская молодец! И с юмором у нее все на уровне! В церковной жизни полно перегибов, и не надо прикидываться, будто все благостно и замечательно. А юмор- отличное средство бороться с оными.
Хотела сначала написать бред, но наверное, надо выразиться более корректно. В общем, весьма своеобразное чтиво. _________________ На ближних сильнее действует молитва о них, нежели слово к ним: потому что молитва вводит в действие самого всесильного Бога (Игнатий Брянчанинов)
Замечательная, смелая и правдивая книжка. //. Кучерская молодец! И с юмором у нее все на уровне! В церковной жизни полно перегибов, и не надо прикидываться, будто все благостно и замечательно. А юмор- отличное средство бороться с оными.
"Ольга Петровна, большая почитательница батюшки Митрофана, подошла к нему и, застенчиво улыбаясь, сказала:
— Батюшка! Вы... — женщина чуть запнулась, — как преподобный Серафим Саровский.
Батюшка мотнул головой и зорко посмотрел на Ольгу Петровну:
— Сейчас объясню почему.
И ушел в алтарь.
Он вернулся не сразу, Ольга Петровна уже слегка заволновалась и все думала, чем же это батюшка занят в алтаре, уж не молится ли, уж не сподобился ли видения и что же все-таки хочет ей объяснить. Неужели объяснит, почему он как преподобный Серафим?
Тут батюшка наконец вышел и сказал:
— Это потому, что вы — идиотка." _________________ "Партия рабочих, крестьян и бизнесменов"
(с) Жэньминь жибао
Мне больше всего пожалуй нравится рассказик "Мастер". О том, как приходили к мастеру люди и просили сделать из них православных- все делал, только вот сердце православным сделать так и не мог.. Почитайте..
Книжка называется "Современный патерик". Е-стевенно, написана с юмором- где-то с добрым, а где-то с горькой иронией.. _________________ Не ждите, что станет легче, проще, лучше. Не станет. Трудности будут всегда. Учитесь быть счастливыми прямо сейчас. Иначе не успеете.
Вы не можете начинать темы Вы не можете отвечать на сообщения Вы не можете редактировать свои сообщения Вы не можете удалять свои сообщения Вы не можете голосовать в опросах
FAQ
Поиск
Пользователи
Правила форума
Регистрация
Профиль
Войти и проверить личные сообщения
Вход
